Пезаро, Rossini Opera Festival 2018. Kонцерты

Как и каждый год, помимо оперных спектаклей в программу фестиваля вошли разнообразные концерты. Я посетил некоторые из них.

Вечером 18 августа в аудитории Педротти состоялся весьма оригинальный концерт-спектакль «Россинимания. Кабаре Россини». Несмотря на легкомысленное название, темой его были длительная болезнь Россини, его долгий творческий кризис и постепенное возвращение к жизни и творчеству, а основу собственно музыкальной программы составили фрагменты «Грехов старости» — вокальных и фортепианных произведений, написанных композитором в последние годы жизни.

Это необычное действо придумали музыковед Эмилио Сала и режиссер Филиппо Кривелли. В перерывах между музыкальными номерами, а иногда и прямо под фортепианную музыку из «Грехов старости», которую исполнял пианист Антонио Баллиста, на фоне различных видеопроекций зачитывались письма, проливающие свет на последние 40 лет жизни Россини. Например, были прочитаны фрагменты письма его будущей второй жены Олимпии Пелисье к доктору, содержащие крайне натуралистичные подробности тяжелых болезней, которыми страдал Россини.

Своеобразным обрамлением концерта послужила разделенная на три части фортепианная пьеса «Марш и реминисценции для моего последнего пути» (Marche et réminiscences pour mon dernier voyage). В этом оригинальном произведении, пронизанном характерным для «Грехов старости» черным юмором, траурный марш периодически прерывается вкраплениями различных фрагментов из опер Россини. Еще один пример черного юмора композитора — пьеса «Маленький увеселительный поезд» (Un petit train de plaisir). Это сочинение сопровождается авторскими ремарками, которые по ходу исполнения зачитывал Антонио Баллиста: «посадка», «поезд отправляется» и т. д. Но дальше по ходу сюжета поезд сходит с рельс, часть пассажиров погибает, а оканчивается все их похоронами и притворной скорбью наследников.

Помимо сочинений Россини, в исполнении специального гостя — знаменитого эстрадного певца Массимо Раньери прозвучала веселая французская песенка «29 февраля», написанная в 1864 году известным тогда шансонье Гюставом Надо «к 18-му дню рождения Россини». Был исполнен и знаменитый кошачий дуэт, составленный из фрагментов его опер (за одного из котов мяукал сам пианист), а также другие произведения, так или иначе с ним связанные. Также Массимо Раньери спел две неаполитанские песни.

Из участвовавших в концерте солистов наибольший успех у публики (конечно, помимо горячо любимого итальянцами Раньери) имела Анна Бонитатибус. Сперва она исполнила кабалетту Танкреда Di tanti palpiti, которую авторы спектакля поместили сразу после соответствующего фрагмента «Марша и реминисценций». Позже она спела веселую «Песню ребенка» и «арагонскую» версию Mi lagnerò tacendo. Как известно, Россини написал около 50 различных вокальных миниатюр на этот текст Метастазио (являющийся частью либретто оперы «Сирой», музыку к которой писали Гендель, Вивальди, Винчи, Хассе и другие). На концерте прозвучало пять таких песен. Как и в «Риччардо и Зораиде», замечательно выступила София Мчедлишвили, своим звенящим хрустальным голосом исполнившая пару вариантов Mi lagnerò tacendo и участвовавшая в нескольких ансамблях. По произведению на этот текст спели баритон Даниеле Антонанджели и тенор Рузиль Гатин, также участвовавшие в нескольких совместных номерах.

В последующие дни, 19 и 20 августа, я побывал на двух традиционных для Пезаро «концертах бельканто». Правда, собственно бельканто в привычном понимании составляло лишь часть этих концертов, музыка на них звучала самая разная. Планировалось, что первый концерт даст Элеонора Буратто, однако незадолго до начала фестиваля она вынуждена была отменить свое выступление. Вместо нее пела известная испанская сопрано Йоланда Ауянет, которой аккомпанировал на рояле Джулио Дзаппа.

Вся первая половина концерта состояла из песен Хоакино Родриго («Четыре любовных мадригала») и Энрике Гранадоса («Печальная маха», «Любовь и ненависть», «Маха и соловей»). Певица продемонстрировала в них большой диапазон и незаурядный темперамент, но некоторые высокие ноты прозвучали на мой слух чрезвычайно резко и пронзительно. Я опасался, не будет ли чего-то подобного и в ариях эпохи бельканто, заявленных во второй половине, но мои опасения оказались напрасны: фрагменты из «Вильгельма Телля» Россини, «Марии Стюарт» Доницетти и «Пирата» Беллини прозвучали столь же темпераментно, но при этом предельно аккуратно, уже без каких-либо резких звуков, чуждых эстетике бельканто. Номера были подобраны очень удачно, с постоянно нарастающим драматизмом, прекрасно переданным певицей: от лирического романса влюбленной Матильды — к переживаниям томящейся в тюрьме Марии и, наконец, к отчаянию обезумевшей от горя Имоджене.

Огорчило только то, что кабалетту Марии Стюарт Nella pace del mesto riposo она исполнила с купюрой — я еще никогда не слышал, чтобы ее так сокращали.

На бис прозвучали драматичная ария Леоноры D’amor sull’ali rosee из «Трубадура» Верди и фрагмент незнакомой мне испанской сарсуэлы.

В целом от концерта, особенно от его второй половины и бисов, у меня остались самые положительные впечатления.

Следующий концерт давал Микеле Пертузи в сопровождении пианиста Ричарда Баркера. Знаменитый бас за свою долгую карьеру много раз пел в Пезаро, его можно было здесь услышать в партиях Ассура («Семирамида»), Моисея, Магомета Второго (в двух операх), Вильгельма Телля, лорда Сиднея из «Путешествия в Реймс», Готтардо из «Сороки-воровки», герцога Ордова из «Торвальдо и Дорлиски».

В программу его сольного концерта вошли произведения самых разных стилей — от барокко до музыки XX века.

Первым номером прозвучала ария Деметрия из оперы Генделя «Берениче». Это было весьма своеобразное исполнение. Пертузи пел мощно, ярко, стараясь в то же время выпевать колоратуры, но все же у меня сложилось впечатление, что это был не совсем Гендель. Во всяком случае, в наше время петь Генделя в такой манере не принято: не хватало легкости, подвижности голоса. К тому же партия Деметрия написана для альта, так что выбор Пертузи выглядит несколько странным: ведь тот же Гендель написал множество эффектных арий именно для баса! Впрочем, как концертный номер услышать такого Генделя было интересно.

Подобные сомнения по поводу чистоты стиля справедливы и для последовавшей далее сложнейшей концертной арии Моцарта Per questa bella mano. Однако весьма впечатлил пассаж ближе к концу арии, требующий от певца поистине бесконечного дыхания.

Но в последующих номерах Пертузи был уже полностью в своей стихии! Правда, сильно удивило исполнение в качестве сольного номера хора «Надежда» из цикла Россини «Три духовных хора». Столь же непривычно было слышать в исполнении баса песни Беллини Malinconia, ninfa gentile и Ma rendi pur contento. Традиционно их исполняют более высокие голоса — тенор или сопрано.

Пожалуй, наиболее сильное впечатление за время этого концерта (вернее, его основной части) произвело на меня чрезвычайно эмоциональное и драматичное исполнение двух песен Верди: Nell’orror di notte oscura и In solitaria stanza.

Следом прозвучала «Серенада» Масканьи, а затем, после блестяще исполненного Ричардом Баркером Allegro moderato из 12-го альбома «Грехов старости» — два вокальных цикла, посвященных образу Дон Кихота: Мориса Равеля и Жака Ибера. Признаюсь, эта музыка мне не близка, но Пертузи был очень убедителен в образе знаменитого странствующего рыцаря.

Однако самое интересное, как оказалось, он заготовил для бисов, где прозвучали две редчайшие и интереснейшие арии. Первый бис — ария короля Фердинанда из оперы Джузеппе Аполлони «Еврей». Эта опера была написана в 1855 году и пользовалась в свое время определенной популярностью, стилистически ее музыка напоминает раннего Верди. Далее последовал еще один раритет — яркая и веселая ария Тамбурмажора из комической оперы Амбруаза Тома «Каид». В завершение Пертузи исполнил песню Луиджи Денцы «Приди!».

Довольно необычный концерт состоялся все в той же аудитории Педротти 21 августа. Известный бас-буффо Карло Лепоре исполнял арии Моцарта, Россини и Доницетти в сопровождении духового нонета оркестра болонского театра Комунале. В перерывах между ариями нонет также сыграл несколько увертюр Моцарта, Россини и Доницетти.

Транскрипции известных произведений, в том числе и опер, для различных составов, включая подобные нонеты — давняя традиция, берущая начало еще в XVIII веке. Слушать знакомую музыку в таком необычном составе было чрезвычайно интересно, хотя порой все же сильно ощущалась ущербность подобных транскрипций. Если в качестве аккомпанемента к вокалу нонет не вызывал вопросов, то мощные россиниевские крещендо из увертюры к «Золушке» многое теряли в камерном составе, а в кульминационных местах увертюры к «Дону Паскуале» очень не хватало ударных.

Лепоре начал концерт с двух арий Моцарта — Зарастро из «Волшебной флейты» и Лепорелло из «Дон Жуана». Если первый прозвучал в целом хорошо, то во втором, как и в последовавшей далее арии дона Профондо из «Путешествия в Реймс», мне послышалось некоторое напряжение и скованность. Однако все последующие арии певец исполнил блестяще, неизменно получая от зала (увы, на этот раз далеко не полного) самые горячие овации. В основной программе концерта, помимо указанных выше, прозвучали арии барона Маньифико из «Золушки» (Sia qualunque delle figlie), Мустафы из «Итальянки в Алжире» (причем полностью, хотя эту арию довольно часто сокращают), дона Паскуале из одноименной оперы и дона Помпонио из «Газеты», где неаполитанец Лепоре получил возможность спеть на родном языке, а один из музыкантов подавал реплики за его слугу Томмази. После завершения основной программы Лепоре вынес на сцену большой барабан, на котором сам изображал пушечные выстрелы в исполненной на бис арии дона Базилио о клевете (также в полном варианте, хотя довольно часто в ней делается купюра).

Конечно, в год 150-летия со дня смерти Россини на посвященном ему фестивале не могли пройти мимо его последнего произведения, «последнего греха старости», по определению самого композитора — Маленькой торжественной мессы. Ею решили закрыть нынешний юбилейный фестиваль, что выглядит вполне логично.

В отличие от Вильдбада, где исполнялась оригинальная камерная версия с двумя роялями и фисгармонией, в Пезаро предложили более масштабную редакцию с оркестром. Россини далеко не сразу решился на оркестровку своей мессы, но все же предпочел сделать это сам, поскольку опасался, что в противном случае за него мессу оркеструют «господа Сакс или Берлиоз» — в соответствии со своими представлениями о том, как должен звучать современный оркестр.

Не вполне ясно, когда Россини работал над оркестровкой: по одним данным это произошло вскоре после ее написания, по другим — лишь в 1867 году, незадолго до смерти композитора. Как бы то ни было, новая редакция была впервые исполнена в Париже лишь спустя три месяца после смерти Россини, уже в 1869 году.

Оркестровая версия мессы несколько отличается от оригинальной камерной. В частности, вскоре после премьеры камерной редакции Россини добавил новую арию сопрано (на неканонический текст) O salutaris hostia, которую позаимствовал из 11-го альбома своих «Грехов старости». Если в камерной редакции данная ария может не исполняться (как было в Вильдбаде), то в оркестровой ее наличие уже обязательно.

Однако то, что было представлено в Пезаро (и исполняется здесь довольно регулярно), правильнее будет назвать «редакцией Дзедды», поскольку помимо музыки, оркестрованной самим Россини, в нее вошла «религиозная прелюдия» в оркестровке Дзедды. Сам Россини отказался от оркестровки этого фрагмента, полагая, что его вполне уместно исполнять на органе, как им и было задумано изначально.

И все же сам Россини, видимо, не зря отдавал предпочтение камерной версии. Прозвучавшее на фестивале произведение слишком походило на оперу, чего никак нельзя сказать о варианте, услышанном мною несколько ранее в Вильдбаде. Симфонический оркестр RAI под управлением Джакомо Сагрипанти звучал уж очень напористо и энергично, к тому же иногда в чересчур быстром темпе, и если в «Риччардо и Зораиде» это было вполне уместно, то в духовном произведении хотелось услышать более спокойное, медитативное прочтение. Столь же энергично звучал и хор театра Фортуны из Фано.

Из солистов наибольшее понимание стилистики исполняемой музыки продемонстрировали тенор Сельсо Альбело и сопрано Кармела Ремиджо. Значительно меньше понравился мне бас Николя Куржаль, звучащий чересчур эмоционально для духовного произведения, скорее в оперной манере. Также чересчур «оперным», энергичным, с довольно резкими верхушками, показалось мне на этот раз пение Даниэлы Барчеллоны в партии альта.

По традиции завершу свой рассказ о фестивале небольшим анонсом. Уже известно, что на будущий год в Пезаро будут показаны две новые постановки: «Семирамида» (режиссер Грэм Вик) и «Странный случай» (режиссеры Моше Лейзер и Патрис Корье). Кроме того, ожидается возобновление поставленной на фестивале в 2010 году режиссером Давиде Ливерморе оперы «Деметрий и Полибий». Конечно, будет и концертная программа, но она станет известна несколько позднее.

Комментарии: