«Роберт-Дьявол» в Брюсселе

2 и 5 апреля в брюссельском Дворце изящных искусств прозвучала в концертном варианте редчайшая опера Джакомо Мейербера «Роберт-Дьявол». Я побывал на втором исполнении — 5 апреля.

«Роберт-Дьявол», впервые поставленный на сцене Парижской оперы 21 ноября 1831 года — первая из четырех больших французских опер Мейербера и вообще один из первых классических образцов этого жанра (после «Немой из Портичи» Обера и «Вильгельма Телля» Россини). В предшествующие годы композитор обучался музыке в родной Германии, а затем провел около десяти лет в Италии, овладевая там секретами бельканто и сочиняя оперы в стиле Россини. Переехав в Париж в 1825 году, он далеко не сразу принялся за сочинение новой оперы, а сперва несколько лет изучал все тонкости уже местной школы. Таким образом, Мейербер сумел впитать все лучшее, что существовало на тот момент в немецкой, итальянской и французской опере, и из этого сплава возник его собственный стиль, впервые в полной мере проявившийся именно в «Роберте».

В основе либретто оперы, написанного Эженом Скрибом и Жерменом Делавинем, лежит средневековая легенда, основанная, в свою очередь, на жизни реального исторического персонажа — Роберта Великолепного, герцога Нормандского (1010–1035). Роберт совершил в жизни немало жестоких поступков, но раскаялся, отправился в паломничество в Иерусалим и умер на обратном пути. Сыном Роберта был знаменитый Вильгельм Завоеватель.

Либреттисты Мейербера творчески переработали легенду, согласно которой мать Роберта, страдавшая бесплодием, ради рождения сына пошла на сделку с дьяволом. Действие оперы происходит на средневековой Сицилии. В самом начале менестрель Рембо рассказывает собравшемуся народу легенду о рыцаре, рожденном от связи смертной женщины с демоном. Присутствующий при этом Роберт приходит в ярость — он понимает, что речь идет о нем самом! Роберт жесток, азартен, честолюбив, к тому же постоянно находящийся рядом с ним друг, рыцарь Бертрам, всячески поощряет его дурные наклонности. Как выяснится впоследствии, Бертрам на самом деле — тот самый демон из легенды, отец Роберта, которому необходимо окончательно завладеть его душой. Но силам ада в опере противостоят две женщины — принцесса Изабелла, в которую Роберт влюблен, и его молочная сестра, крестьянка Алиса, приехавшая к нему из Нормандии с письмом от умирающей матери, в котором та умоляет сына держаться подальше от Бертрама. Наступает решающий момент, Роберт намеревается окончательно продать дьяволу душу, но вовремя появившаяся Алиса предотвращает роковую сделку. Бертрам проваливается в преисподнюю, а раскаявшегося Роберта ждет в храме любящая невеста.

Любопытно, что первоначально «Роберт-Дьявол» задумывался как опера-комик — относительно небольшое произведение в трех актах и с разговорными диалогами. Большой оперой он стал уже в процессе написания, а от первоначального замысла в опере сохранился комический персонаж — менестрель Рембо, жених Алисы. Правда, роль Рембо в окончательном варианте либретто стала значительно меньше, тогда как роль Бертрама, первоначально задуманная как второстепенная и преимущественно разговорная, существенно выросла.

Кстати, спустя несколько лет Мейербер все-таки напишет комическую оперу о человеке, связавшемся с темными силами, но раскаявшемся и получившем прощение! Речь идет, конечно же, о «Диноре, или Плоэрмельском прощении». Вообще же мотив прощения явно волновал композитора: помимо «Роберта» и «Диноры», эта тема является ключевой и для «Пророка», где провинившийся сын на коленях вымаливает прощение у матери; а африканка Селика великодушно прощает изменившего ей Васко да Гаму.

В премьере «Роберта-Дьявола» участвовала четверка выдающихся певцов того времени: тенор Адольф Нурри (Роберт), бас Николя-Проспер Левассёр (Бертрам), два сопрано Жюли Дорюс-Гра (Алиса) и Лаура Чинти-Даморо (Изабелла). «Роберт» стал одной из самых успешных опер за всю историю, он ставился во всех крупнейших театрах Европы, включая и Санкт-Петербург, где он был поставлен уже через три года после мировой премьеры. Напомню, что даже Хлестаков у Гоголя насвистывает какую-то мелодию из этой оперы, а затем и присваивает себе ее авторство.

Без «Роберта» не было бы ни «Фауста», ни даже «Кармен» — ведь общепризнано, что образ Микаэлы и связанная с ней сюжетная линия, отсутствующая в новелле Мериме, полностью списаны с Алисы.

Однако в наше время, к величайшему сожалению, «Роберт-Дьявол» исполняется крайне редко, даже по сравнению с другими сочинениями Мейербера, которые все-таки время от времени стали появляться на европейских сценах. Стоит особо отметить берлинскую постановку 2000 года, когда «Роберт-Дьявол» впервые прозвучал по новому критическому изданию и в почти полном виде, включая даже большую арию Бертрама, которую сам композитор был вынужден сильно сократить до премьеры по требованию Левассёра. Последняя по времени постановка, заслуживающая упоминания, была осуществлена в Лондоне Лораном Пелли.

В Брюсселе опера прозвучала под руководством дирижера Эвелино Пидо. К сожалению, он взял за основу уже ставшую традиционной сильно сокращенную версию, в которой отсутствуют некоторые важные повторы, а также отдельные куплеты в номерах, имеющих куплетную форму. Пострадали и балетные дивертисменты — обязательный атрибут большой оперы: короткий балет из второго действия отсутствовал вовсе, а знаменитые танцы мертвых монахинь на могиле святой Розалии прозвучали в несколько сокращенном виде.

Но был и один приятный момент: присутствовала так называемая «ария Марио», добавленная Мейербером в 1838 году для знаменитого тенора Джованни Маттеo Де Кандиа, более известного под сценическим псевдонимом Марио. Насколько мне известно, в последние годы эта ария, без которой у заглавного героя фактически нет полноценного сольного номера, присутствовала лишь в концертном исполнении в Нью-Йорке под управлением Ив Куилер в 1988 году, где ее исполнил Крис Мерритт, а также в уже упоминавшейся берлинской постановке под управлением Марка Минковского — в исполнении Цзяньи Чжана.

В целом же, несмотря на отмеченные недостатки, я, безусловно, присутствовал при выдающемся исполнении забытого шедевра Мейербера. Даже если сравнивать услышанное в Брюсселе с доступными официальными и неофициальными записями, разве что парижские спектакли 1985 года (Рокуэлл Блейк и Ален Ванзо, чередовавшиеся в заглавной партии, а также Сэмюэл Рэми и Джун Андерсон) можно поставить несколько выше.

Так получилось, что всех исполнителей главных партий мне уже доводилось слушать в течение последнего года, и должен признать, что практически все они на этот раз произвели на меня в той или иной степени более сильное впечатление, чем ранее.

Так, Дмитрий Корчак, исполнявший заглавную партию, несколько насторожил меня в августе прошлого года в Вероне, где он пел графа Альмавиву в «Севильском цирюльнике» — когда-то одну из своих лучших партий. В тот раз мне показалось, что лучшие годы певца позади, но в Брюсселе я изменил мнение: просто голос Корчака стал заметно крепче, оброс «мясом», отчасти утратив прежнюю подвижность, и уже не очень подходит для виртуозных партий Россини. В опере же Мейербера, изобилующей высокими нотами, но при этом уже не столь «цветистой» (композитор постепенно отходит от россиниевского canto fiorito) и требующей более драматичного звучания, Корчак звучал на мой слух практически идеально.

Колоратурное сопрано Лизетт Оропеса (принцесса Изабелла) делает сейчас стремительную карьеру. Еще пару лет назад об этой молодой певице мало кто слышал, теперь же она поет ведущие партии на лучших мировых сценах. В августе прошлого года она не слишком впечатлила меня в партии Адины в одноименной опере Россини (возможно, это было связано с болезнью певицы), однако уже в октябре блестяще исполнила Маргариту в «Гугенотах» на сцене Опера Бастий, а теперь добавила в свой репертуар еще одну важную партию в опере Мейербера — Изабеллу. После знаменитой каватины из четвертого действия Robert, toi que j’aime — пожалуй, единственного фрагмента оперы, сумевшего в наши дни избежать забвения — зал наградил певицу бурными аплодисментами. Остается лишь пожалеть о том, что первая ария Изабеллы, En vain j’espère, прозвучала в Брюсселе в сокращенном виде, без повтора кабалетты.

Йоланду Ауянет, как и Оропесу, я имел возможность послушать на последнем россиниевском фестивале в Пезаро, где она выступила с сольным концертом. Уже тогда я отметил эмоциональность и артистизм певицы в сочетании, однако, с несколько напряженным верхом. Увы, резкие верхушки проскальзывали у нее и на этот раз, но все же в целом ее Алиса произвела хорошее впечатление, тем более что для этой партии, в отличие от Изабеллы, драматическая составляющая важнее звонких верхушек и виртуозной колоратурной техники.

Наконец, бас Николя Куржаль все на том же фестивале в Пезаро, где он пел в Маленькой торжественной мессе, показался мне чересчур эмоциональным для духовной музыки. В партии же дьявола Бертрама эта эмоциональность оказалась вполне к месту, а голос у Куржаля красивый, глубокий, достаточно мощный (хотя в «Адском вальсе» из третьего действия он все-таки немного терялся).

Пожалуй, самым слабым звеном оказался характерный тенор Жюльен Дран — Рембо. Голос у него весьма заурядный и очень небольшой, слышно его было далеко не всегда. К счастью, партия Рембо не настолько велика, чтобы он мог испортить общее впечатление от оперы.

К Эвелино Пидо у меня возникла единственная претензия — сделанные им многочисленные купюры. Но оркестр театра Ла Монне звучал под его управлением достаточно деликатно, почти не заглушал певцов, несмотря на весьма плотную оркестровку Мейербера. Следует также отметить работу известного хормейстера Мартино Фаджани — постоянного участника фестиваля Верди в Парме и нескольких других крупных итальянских фестивалей.

Традиционно завершу свой обзор пожеланием услышать «Роберта-Дьявола» уже в полноценной театральной постановке, причем в критическом издании и в максимально полном виде.

Вы можете помочь нашему проекту: перевести с помощью способа, расположенного ниже, любую сумму — безвозмездно в поддержку сайта. Имя или никнейм каждого дарителя, пожелавшего заполнить поле «Комментарий», появится в разделе «Они нас поддержали».

Чтобы поддержать сайт, перейдите по ссылке -> Помочь сайту.

Спасибо!