Maestro Daniel Oren: для дирижёра и оркестра важно исполнять музыку, а не просто “играть ноты”

 

 

Очень приятно брать интервью у человекa, имя которого уже при жизни считается легендой. Вы без преувеличения легендарный дирижер, работающий в таких театрах, как Ла Скала, Ковент Гарден, Мет, Арена ди Верона (где вы главный дирижер), и с такими певцами, как Паваротти, Доминго, Френи… Вы сами чувствуете по отношению к вам разных людей, что вы легенда? Как к этому относитесь? 

Hет нет, не согласен, просто мне посчастливилось работать с этими легендарными и великими музыкантами.

Вообще должен сказать, что певцы сами ищут дирижёра, который их понимает, который понимает их голос, который поёт вместе с ними, даже более того, который дышит синхронно вместе с ними.

И просто во мне они такого дирижёра нашли.

Я понимаю солистов и они отвечают мне взаимностью.

Для дирижера и оркестра важно исполнять музыку, а не играть ноты. К сожалению, многие музыканты играют ноты, а не исполняют музыку. Это касается не только дирижера и оркестра. Пианисты, скрипачи, виолончелисты очень часто играют ноты — сто, триста, тысячу нот в минуту — вместо исполнения музыки. A певцы ищут дирижера и оркестр, которые исполняют музыку и которые их (певцов) понимают. В таких условиях вокалисты могут себя максимально выразить творчески.

От многих музыкантов я слышал, что помимо глубокого уважения к вам в то же время они вас боятся. Знаете ли вы об этом? И нужен ли страх для идеального исполнения?

Я думаю что это больше уважение, возможно, немного страха, но в основном это уважение.
А на вторую часть вопроса — это зависит от оркестра, конечно. Многое зависит от менталитета, то есть в какой это стране. Если это Япония, Германия, Англия или Россия, то нет необходимости строить дистанцию между дирижером и оркестром. Но в других странах дистанция — обычное дело. Например, в Италии дистанция просто необходима, в противном случае будет потеряна дисциплина.

Есть ли оркестры, с которыми особeнно легко работать? Которые вас лучше понимают?

Я очень люблю музыкантов. Они жертвуют собой ради музыки. Для меня приятна работа с любым оркестром. Конечно, есть коллективы, которые более близки по духу, например, оркестр Ковент Гарден. Со многими итальянскими оркестрами мне очень хорошо и легко работать. Испанские: барселонский, мадридский… Можно долго перечислять. Я обычно пою все партии. За сопрано, баритона, тенора и так далее. Оркестры любят дирижёра, который пропевает партии. Особенно в Италии.

Это, кстати, невероятно помогает, когда я что-то объясняю певцам, потому что гораздо легче спеть фразу, чем описывать ее словами. Это лучше, чем 1000 слов. Вы поёте им фразу, и они сразу понимают. Я в этом контексте вспоминаю репетицию «Тоски» в Риме с Лучано Паваротти и Миреллой Френи. Я попросил Лучано спеть «в другом ключе» одну фразу, он попросил меня пропеть эту фразу. Когда я ее пропел, он пошутил: «Я так хорошо не смогу спеть».

Прежде, чем встретиться с вами, я разговаривал с разными людьми, как с профессионалами — певцами, инструменталистами, дирижерами — так и с меломанами, посещающими ваши спектакли и концерты. И все (особенно профессионалы), вне зависимости от личного отношения к вам, в один голос утверждали, что вы лучший интерпретатор опер Верди и особенно Пуччини. Понимаете ли вы эту музыку лучше, чем, например, Римского-Корсакова или Мусоргского? Как вы относитесь к подобным «ярлыкам», навешиваемым музыкантам? И что все-таки особенно близко вам именно в музыке Верди и Пуччини?

Я не знаю. Русская музыка тоже прекрасная. Просто так сложилась судьба. После победы на конкурсе Караяна меня пригласили в Римскую оперу, где преобладал итальянский репертуар — Верди и Пуччини.

А есть ли композиторы, которых вы ещё не исполняли, но очень хотели бы исполнить? 

(Задумался)

Я хотел бы исполнять Вагнера, но есть причина, по которой я пока этого не делаю. Как вы знаете, эта музыка связана с Холокостом, и есть люди, которые это помнят и не могут слушать эту музыку. Вот причина, по которой я пока ee не исполняю. Но в будущем я собираюсь ее играть.

Видите ли вы современных оперных композиторов? Если нет, то кто, по-вашему, был последний оперный композитор? Я не претендую на правильный ответ, но мне лично кажется, что таким последним композитором был Пуччини, опера завершилась на нем. Что вы думаете?

(Задумался)

Я согласен с вами. Я думаю, что Пуччини был последним. К сожалению…

Жаль, но это правда.

Следующий вопрос не музыкальный. Но меня лично он очень интересует и даже волнует. Вопрос про антисемитизм. На некоторых концертах вы в кипе, на некоторых же – нет. Значит ли это, что иногда носить кипу небезопасно, или нежелательно? Эта проблема действительно существует? 

Да, это небезопасно. Некоторые страны это не акцептируют, а в некоторых странах это просто опасно.

Я всегда хочу носить, но это не всегда возможно

Иногда администрация театров просит меня не надевать кипу. 

Hеужели?

Например, недавно в двух больших европейских театрах (не буду называть, в каких, но это очень-очень большие театры). В первом случае оркестр сразу же высказал протест против кипы! А во втором театре интендант, который сам еврей, попросил меня не надевать кипу. В Италии такого не бывает. И даже наоборот: два раза в Италии я забывал надеть, и ко мне подходили люди и спрашивали: «Что случилось?»?

Есть такой миф: хороший дирижёр любой оркестр может вывести на высочайший уровень. Это правда?

Оркестр со мной меняется. Это многие мне говорили. Но, конечно, всегда есть лимиты. Я не могу даже после многочисленных репетиций полностью изменить оркестр, не смогу оркестр категории 5 сделать Берлинским Филармоническим. Я не волшебник (cмeeтся).

Должен ли дирижер в идеале изначально быть инструменталистом перед тем как стать дирижером, или это необязательно? 

И да, и нет.

Да, конечно, дирижер должен играть на фортепиано, потому что, если ты оперный дирижер, ты обязан работать с певцами днем и ночью, на износ, долго. Также, на мой взгляд, необходимо играть хотя бы на каком-нибудь струнном инструменте для понимания мира струнных. С другой стороны, Синополи, великий дирижер, не играл ни на каком инструменте. Мне видится это важным, но это ни в коем случае не является необходимым условием, не является законом.

Hо если ты хорошо играешь на каком-то инструменте, ты намного лучше понимаешь оркестр. 

Уже появилось новое поколение дирижеров, пытающихся сменить музыкально-концертную парадигму. Они добавляют в филармонические концерты спецэффекты, свет, сами иногда пританцовывают. Например, Теодор Курентзис. Как вы к этому относитесь? 

Я никогда не слышал этого имени. И про тенденцию эту ничего не знаю.

Hаш портал читает русскоязычный читатель, я не могу не спросить вас о ваших концертах в Санкт-Петербурге в 2019, запись которыx транслировалась на русском канале “Культура”.

Да, это были два концерта. Для меня было огромным удовольствием открыть для себя двух талантливых детей. Первый, Адам Гуцериев, несомненно, одаренный пианист. У него очень хороший натуральный звук, touché (прикосновение к роялю – А.Р.) и замечательная, естественная музыкальность. Он очень молод. Я совершенно не сомневаюсь, что он будет дальше совершенствовать свою игру. И будет играть все лучше и лучше.
Дали Гуцериевa играет на виолончели. У нее прекрасное звукоизвлечение, она очень музыкальная.
Для меня было огромным удовольствием играть музыку вместе с ними.
Концерты были организованы продюсером Давидом Завалковским на исключительно высоком уровне. Во-первых, он нашел замечательный оркестр (Симфонический Оркестр Силезской Филармонии – А.Р.). Но хор, который он нашел, был просто фантастическим, это был один из лучших хоров, который я когда-либо слышал. Отличные голоса солистов были прекрасным дополнением. Я уже не говорю о концертных залах, Давиду Завалковскому удалось невероятное: первый концерт был в Гербовом зале Эрмитажа, а второй – в Tронном зале Екатерининского дворца в Пушкине. 

A какая там была акустика?

Aкустика там отличная. Но сами места для проведения концертов были невероятные.

С Адамом и Дали Гуцериевыми мы планировали провести следующий концерт в октябре 2020 года, но, к сожалению, по причине пандемии он был отменен. Обсуждаются новые даты (май 2021), но зависят они опять-таки от эпидемиологической обстановки.

Kак я вижу, Россия активно борется с COVID-19, на самом переднем крае, сейчас начинается массовая вакцинация. Российскую вакцину даже Израиль закупает, что о многом говорит. Так что, возможно, удастся побороть пандемию.

Еще раз хочу сказать, мне было очень жаль, что концерты отменились, но я не теряю оптимизма, и надеюсь, что мы увидимся в Москве или Петербурге в следующем году весной или чуть позже.

Как вообще пандемия отразилась на вашей работе? 

Bо время первого локдауна я был дома с семьей. Сейчас я активно работаю. В частности, будучи музыкальным руководителем Муниципального Театра Джузеппе Верди в Салерно, подготовил La serva padrona Дж.-Б. Перголези. Коллектив театра постарался сделать невозможное, но, к сожалению, была возможность лишь для интернет-трансляцию. Она прошла как раз вчера. Также в планах новогодний концерт в Вероне, затем еду в Турин. Но все будет транслироваться и проходить с пустыми залами без зрителей.

Исполнение музыки изменилось за последние месяцы кардинально из-за пандемии. Невероятно сложно работать без зрителей. Очень, очень печально… Залы пустые, и на душе пусто… Но, будучи оптимистом, я надеюсь, что через несколько месяцев мы сможем вернуться к нормальной жизни. Ведь с конца Второй Мировой войны мир не видел ничего подобного.

Музыка исполняется для людей, они должны быть в зале, они должны выражать эмоции вживую. Эмоции при просмотре трансляции ведь другие. Мы, музыканты, делаем максимум, но трансляция — это все равно другое. Должен быть прямой контакт со зрителями, без виртуальных барьеров.

Вы работали с замечательными режиссерами, например, с Франко Дзеффирелли. Можете рассказать о совместной работе? И есть ли отличие режиссеров, с которыми вы сейчас работаете, от мастеров «старой школы»? 

Да, с Франко Дзефирелли мы очень много работали вместе. Его секрет был прост: он понимал важность музыки в опере. Важность не Франко Дзеффирелли в опере, а МУЗЫКИ! Он был большим Мастером, великим режиссером. Перед тем, как работать вместе, мы встречались у него дома в Риме и очень, очень долго обсуждали вместе концепцию. Как он всегда говорил, «если нет музыки, нет прекрасных певцов, я не могу делать оперу». В настоящее время очень редко от режиссера можно услышать подобное. И, что очень важно, Франко понимал музыку и очень подробно работал над мизансценами. Я вспоминаю нашу «Богему». Во-первых, сцену между первым появлением Мими и арией Che gelifa manina Франко прорабатывал с солистами часами, пока эта мизансцена не стала идеальной. А эталонная сценография Латинского квартала и кафе Momus! Начало сцены «У заставы», когда идет снег… Публика реагировала всегда бурно, эмоционально. У Франко были замечательные учителя. Один из которых — Лукино Висконти.

 

Если говорить о сегодняшнем дне, то да, иногда встречаются хорошие режиссеры. Так, например, в Париже мы работали над оперой «Адриана Лекуврёр». К слову, возвращаясь к предыдущему вопросу про оркестры — в Париже также великолепный оркестр и замечательный хор (который сейчас намного лучше, чем раньше). Так вот режиссер там был замечательный, забыл его имя, он британец… (Задумался)

МакВикар? 

Да, точно. МакВикар. Я его очень люблю, он понимает и любит музыку! И любит певцов. Певцов необходимо любить. МакВикар работал очень глубоко, детально, мне было очень хорошо с ним работать.

А очень многие режиссеры ненавидят музыку и певцов!

Ведь даже положение певца на сцене играет огромное значение. Так, например, в алла Скала, все великие певцы (например, Джульетта Симионато, Лучано Паваротти и другие) знали как зависит звучание в зале их голосов от местоположения певца на сцене.

Давайте перейдем к заключительной части нашего интервью — блиц-вопросам.

Kакое у вас самое яркое музыкальное впечатление было в жизни? 

Pабота с Израильским Филармоничеким Оркестром в Иерусалиме. Это всегда трепет! Это комбинация национальной гордости, особых чувств и невероятных эмоций! 

Kак вы проводите время в отпуске? 

У меня нет отпуска (cмeeтся). 

Eсли бы не музыка, чем бы вы занимались? 

Безальтернативно. Музыка…

Любимый фильм? 

Il Padrino

Как он называется по-английски? 

“Крестный отец”. 

Первая, вторая или третья часть? Вероятно, последняя, с музыкой из Cavalleria? 

Hет нет, вне зависимости от музыки, все три части.

A какую музыку в слушаете в свободное время, в машине например? 

Израильскую национальную музыку, песни, написанные 20-30 лет назад. Очень люблю Израильскую религиозную музыку. 

Eсть ли у вас домашние животные? 

Да, конечно, две Чихуахуа, Аляскинский маламут и две кошки. 

Любимое блюдо? 

Паста (cмeeтся). 

A конкретно какой вариант? 

Pasta e fagioli. 

Какие политики, общественныe деятели вызывают вашу наибольшую симпатию? 

(Задумался)

Бен Гурион. В настоящее время политики „измельчали“, из современных никого не могу назвать.

У вас есть мечта? 

Да, вернуться в Израиль. Именно так. У меня очень много работы вне Израиля, невероятно много. Я хотел бы больше работать в Израиле! 

Последний вопрос. Расскажите курьёзный или смешной случай из своей музыкальной жизни. 

Mой дебют в Риме. Мне тогда было 22, и я приехал на свою первую репетицию. Это была опера Манон Леско. Но я не знал, куда мне идти, какая дверь, и получилось, что я опаздываю. На свою первую репетицию. К счастью, я встретил “первый тромбон”, который уже уходил, он показал мне путь в мою гримерку. Вообще, я по жизни никогда не опаздываю, и каждое опоздание для меня это чрезывайная ситуация.

Второй случай также связан с моей дебютной работой в Риме. Когда я дирижирую, то, как я уже говорил, обычно «пропеваю» все партии. Тогда, в 22 года, я не знал итальянского, поэтому не все партии пел дословно точно, иногда даже я пел без слов, только мелодию. И вдруг я слышу отчетливо от второй скрипки: Maestro, parole???!!! Как будто тысяча ножей мне вонзились в спину. Мне было очень стыдно, эту реплику parole я вспоминаю до сих пор, по прошествии стольких лет…

 

Отдельная благодарность за помощь – персональному ассистенту Маэстро, Giusy Adiletta.