«На дне»: «Аида» в Зальцбурге 2017

Когда была объявлена программа Зальцбургского фестиваля-2017, едва ли кого-то интересовала личность режиссёра предстоящей «Аиды»: все, конечно, ждали дебюта Анны Нетребко в титульной роли и музыкального праздника от Рикардо Мути в оркестровой яме. Масштаб события наводил на мысль, что хорошая постановка, вне всяких сомнений, идёт в комплекте и будет, если не самостоятельным шедевром, то, по крайней мере, достойным обрамлением для больших музыкантов. Но всё сложилось не так радужно.

Спектакль Ширин Нешат оставил двоякое впечатление. С одной стороны, несколько непонятна бурная реакция зрителей по поводу низкого качества постановки, в частности, её чрезмерной статичности, камерности и близости концертному исполнению. Данный проект прошёл по гладкой схеме лондонского «Отелло» с Кауфманом: «звезда + дирижёр + красивые фотообои вместо постановки». Это плохо, но это удобно. Удобно настолько, что даже Зальцбург не смог отказать себе в таком удовольствии. Но, дело в том, что большинство постановок в минувшем сезоне и на нынешних фестивалях можно отнести к числу «посредственных», если не сказать «провальных» или «не выдерживающих критики». Отчего же такая немилость именно к зальцбургской «Аиде», которая не лучше и не хуже остальных? Неужели всё дело в отсутствии пирамид?

С другой стороны, будем честными: постановка ужасна! Точнее так: её не существует. И дело тут, конечно, не в статичности, а в отсутствии драматургии и любых признаков работы над содержанием оперы. Режиссура сейчас переживает не лучшие времена; возможно, чтобы всплыть, ей надо было достигнуть дна, от которого можно оттолкнуться… Что ж, вот ОНО! Настолько явное, что даже самый неразборчивый зритель это заметил. Остаётся надеяться, что хуже уже не будет, а фестивальный менеджмент сделает правильные выводы. Всё-таки Зальцбург без ярких режиссёрских работ — явление действительно вопиющее.

Бесспорно, новую «Аиду» можно похвалить за «внешний вид»: сценография (Кристиан Шмидт), свет (Раинхард Трауб), видео (Мартин Гшлахт), грим выглядят очень прилично и радуют глаз. Я, мягко говоря, не любитель ориентализма, поэтому отсутствие пирамид, слонов и желтушного колорита меня ничуть не расстроило. Ведь не слоны же делают эту оперу великой! С костюмами Татьяны ван Вальсум всё несколько сложнее. Если женские наряды выглядят красиво (особенно струящееся платье Аиды изумительного серо-кобальтового цвета), то мужской военный костюм — это что-то с чем-то! — позорная клоунада уровня сельского ДК. Что за цирковой мундир на Радамесе? Почему он так отвратительно сидит на певце? Почему египетская армия облачена в какие-то жалкие обмотки? Художник никогда не видела форменной одежды? Феминизм феминизмом, но надо, в конце концов, и совесть иметь! Любая попытка осуждения пафосного милитаризма изначально была убита дешёвым балаганным видом местных имперских войск. Возможно, это было сделано намерено?

Но если спектакль повествует не о войне и мире, тогда о чём? Может, о любви между заклятыми врагами? Может, о патриотизме? О внутренней морали, ответственности или жертвенности? Нет. Ничего из этого в постановке Нешат я не увидела. Запомнилось только картинное противопоставление двух групп: «злых» старцев-священников (похожих на представителей греческой православной церкви) и каких-то «несчастных» арабских женщин. То ли это христиане, угнетающие мусульман, то ли мужчины, угнетающие женщин, то ли два в одном — точно не ясно. При отсутствии внятной концепции зрителю остаётся довольствоваться лишь этими неприязненными намёками. Но данная расплывчатая метафора, какой бы безнадёжно глупой она ни была, далеко не так безобидна. Спектакль, где существует однобокое деление на «хороших» и «плохих» (в опере, где всё «сложно»), не примиряет, а наоборот разделяет людей разных культур и взглядов. Феминизм не подразумевает ненависти к мужчинам, а сутью религии не может быть ненависть к иноверцам, но кто об этом вспомнит, если творцы с кашей в голове транслируют широкой публике подобную муть? И не будем о беженцах. Если автор не видит разницы между понятием «пленник» и «беженец», медицина тут бессильна. Спектакль Нешат, в отличие от оперы Верди, не осуждает враждебность, но подогревает её. Тихо, подспудно, ненавязчиво. И это неприятно. То есть, постановки как бы нет, но осадочек остаётся.

Однако мои придирки не касаются истории, описанной в либретто, потому как ни к сюжету, ни к характерам героев, ни к их взаимоотношениям режиссёр не прикасалась. Каждый певец играл, как умел. Нетрудно догадаться, у кого что получилось. Если Анна Нетребко и Екатерина Семенчук — яркие певицы и актрисы, то их тандем и стал доминантой спектакля. Если Франческо Мели, будучи хорошим певцом, излишне сосредотачивается на своём вокале, отрешаясь от актёрства, то и его Радамес растворился рядом с харизматичными героинями. Рассказывать подробней о созданных ролях, как и о полноценном спектакле, в данном случае, нечего. А говорить о вокале в отрыве от образов и драматургии я, пожалуй, не сумею.

В целом, новая «Аида» оставила после себя грустное впечатление. Но огорчили не столько глубокое дно постановочного уровня или тихие омуты предлагаемых идей (в конце концов, это разовый фестивальный продукт), сколько зародившаяся при просмотре печальная мысль: неужели времена, когда к прекрасным певцам и отличному дирижеру прилагалась хорошая режиссура, канули в Лету?