Бабочки в ванной

13 февраля 2020 года Мариинский театр закончил собирать еще одну коллекцию: здесь теперь можно услышать все оперы современного классика Родина Щедрина. В сети уже появились статьи с заголовками «Аморальная постановка», «В Мариинском поют про менструацию», «Солисты Мариинского снялись в рекламе презервативов» и прочая. Разочарование от премьеры есть, но удивительно: оно никак не связано с первоисточником. Однако обо всем по порядку.

Несмотря на очевидные русские корни, в России эту оперу поставили всего лишь во второй раз (первая постановка состоялась в Пермском Государственном академическом театре оперы и балета в 2003 году). Разумеется, дело, прежде всего, в сюжете, затрагивающем тему педофилии, даже в современном менее пуританском (относительно времени написания романа) мире, осуждаемом и воспринимаемом крайне остро. Однако в опере акценты смещены в сторону Гумберта настолько, что сама Лолита отходит несколько на второй план. К тому же постановка скорее делает из Лолиты маленькую чертовку «поколения Пепси», чем нимфетку. От самого Набокова помимо очень грубо вырванных сцен сюжета остался «на память» только стенд «Бабочки» в ванной (как будто в доме больше не нашлось места, куда его можно повесить). Никакого следа фантастически прекрасного языка романа, никаких красных линий: здесь возможно всё. Даже знаменитая фраза «Ло. Ли. Та.» звучит скомкано и неярко, а не перекатывается сладко во рту.

Самая большая проблема этой премьеры Мариинского — сама опера. Сюжет дан «в кратком пересказе для чайников», реплики пусты и пошлы. Омерзительные по содержанию диалоги романа, зачаровывающие красотой формы и вызывающие от этого холодок по спине, здесь звучат обыденно, местами превращаясь почти в порнографию. А с учетом музыкальной составляющей, никак не подкрепляющей их, вообще унылы. Музыка — главное, что ругали выходящие из зала зрители. Иные окрестили ее «набором звуков, усыпляющих и умиротворяющих», никак не поддерживающих разыгрываемую трагедию. Кроме того, многие отметили автоплагиат. Отчетливо чувствуется знакомство Щедрина с американской оперной школой: местами не покидало ощущение, что звучит Менотти или Барбер. К концу спектакля зал опустел более чем наполовину, даже подготовленная петербургская публика не смогла высидеть подобную немузыкальную вещь до конца. Зато оставшаяся часть овациями встретила постановочную команду и артистов. А вот это уже вполне заслуженно.

Сценография и постановка, наверное, одни из лучших виденных мной за последние годы, и не только в Петербурге. На российскую сцену практически перенесли спектакль Пражской оперы, что правда сыграло злую шутку: постановка идеальна для камерного зала театра в Праге. А вот для зрителей первого и второго ярусов Мариинского полностью исчезали проекции на заднике, а также сцены в доме на колесах (треть второго действия), так как из-за крыши фургона не было ничего видно (и плохо слышно). Зато из партера–бельэтажа постановка смотрится, как хорошее кино: полностью выстроенный дом без внешних стен, на поворотном круге, дающий возможность рассмотреть всё, что происходит внутри, бензозаправка с кемпингом и дом на колесах (так же без одной из стен), мигающий светофор, оранжерея, вывеска отеля, дорога «в никуда» — все проработано до мелочей в лучших традициях классической сценографии. Нашлось место даже для «привета» Набокову: те самые бабочки в ванной — первое, что видит зритель после поднятия занавеса.

В спектакле активно используются видеопроекции: это либо кадры (подготовленные заранее) с камеры Гумберта, когда он снимает Лолиту или ее мать «на память», либо реклама презервативов, мотелей и кабаре, разделяющая сцены оперы и создающая необходимый контраст для фактуры повествования. Хорошо подобранные костюмы персонажей подчеркивают их характеры: неудачные неэротичные водолазки Гумберта, сливающиеся с мебелью костюмы пустой Шарлотты, омерзительные детали костюмов Куильти — здесь значимо всё. Артисты, демонстрирующие «обнаженные» части тела, одеты в телесного цвета трико, дабы не провоцировать излишних блюстителей нравственности. Единственное, что можно поставить в вину постановке — откровенные сцены. Проблема даже не в их наличии, а в том, что поставлены они из рук вон плохо. Хотя, возможно, это недоработка исполнителей — все-таки не каждый день доводится такое играть.

С другой стороны, бóльшая часть премьерного состава уже пела свои партии в Праге, так что для них «Лолита» не в новинку. На петербургской премьере присутствовал и «делегат» пражского театра — не могу не отметить блистательный российский дебют Алеша Брисцейна (Клэр Куильти). В Мариинском много теноров с хорошим верхним регистром, но то, что выдавал Алеш, было на грани фантастики. Тем интереснее, как Петербург будет справляться без него. Первые фразы звучали с акцентом, скорее всего из-за волнения, так как со второй части первого акта акцент пропал почти полностью. Хочется надеяться, что «Лолитой» сотрудничество Мариинского и Брисцейна не закончится. Кроме него в премьерном спектакле пели еще двое приглашенных солистов, участвовавших в пражской постановке. Видимо сложность нотного текста и небольшое количество времени для подготовки не оставили Мариинскому шансов оперативно ввести новых исполнителей. Мать Лолиты Шарлотту пела солистка петербургского театра«Зазеркалье» Дарья Росицкая. Ей удалось превратить свою неповторимую яркость почти в бесцветность и пошлость героини. Блистательное вокальное исполнение и хорошая игра Росицкой отпечатываются в памяти.

Еще один приглашенный россиянин — Петр Соколов (Гумберт Гумберт). Вот кому достался самый сложный психологический образ. Актерски Петр справился великолепно, несмотря на обилие непривычной в оперном театре лексики, а вот вокально показался блеклым. Возможно, именно так воспринимает Гумберта Щедрин, но мне сложно судить, так как в единственной доступной шведской записи этой оперы невозможно разбирать акценты: шведского я, увы, не знаю. Зато при подобном исполнении контрастно звучал вокал главной героини — обладающей звонким, ярким, пронзительным сопрано Пелагеи Куренной. Давно любимая Щедриным практически главная исполнительница его музыки на сегодняшний день и тут была вокально убедительной. Но вот ее игра вызывает много вопросов: Пелагея столь старательно изображала бесенка и непоседу, что это резко контрастировало с игрой других артистов, вполне достоверно смотревшихся в своих ролях. Не ясно только, кому предъявлять претензии: то ли певице, то ли постановщикам, а может и вовсе композитору, ведь основное отличие оперы от романа в том, что Щедрин четко выражает свое отношение к происходящему. Лолита по Щедрину — однозначно жертва, даром что первый сексуальный опыт ее состоялся отнюдь не с Гумбертом, да и сама она не была ангелом. Композитор обвиняет весь мир в развращении маленькой девочки (Гумберта, мать, Куильти, окружение, рекламу и т.п.), практически складывая с нее ответственность за многие поступки, чего не делает Набоков. А в финале на сцене вообще появляется хор нимфеток, возносящих молитву Деве Марии. И Лолита присоединяется к нему. Щедрин таким образом возвращает Лолите девственность, очищает ее и ее сверстниц от грехa. Выглядит это… странно. Как те самые неуместные бабочки в ванной.

Вы можете помочь нашему проекту: перевести с помощью способа, расположенного ниже, любую сумму — безвозмездно в поддержку сайта. Имя или никнейм каждого дарителя, пожелавшего заполнить поле «Комментарий», появится в разделе «Они нас поддержали».

Чтобы поддержать сайт, перейдите по ссылке -> Помочь сайту.

_______________________________________________
Для переводов из-за рубежа, наши Швейцарские реквизиты:

IBAN: CH840900 0000 3008 64116
Patrick Greiler
________________________________________________

Paypal: e.rudneva@yahoo.de

Спасибо