OperaTime.ru

Главная > Интервью > Инва Мула: «Мне нравится делать что-то уникальное»

Арина Тимофеева, 27 января 2018 в 0:20

Инва Мула: «Мне нравится делать что-то уникальное»

Inva Mula                                                            © Arina Timofeeva

 

Я хотела бы начать наше интервью с вопроса про Ваше детство. Ваши родители оба музыканты, и, очевидно, музыка всегда была в Вашем доме. Помните ли Вы о каком-то музыкальном произведении, которое произвело на Вас особенно сильное впечатление?

 

Я начала слушать музыку еще в утробе матери, потому что когда я родилась, моя мама пела. Её карьера была в расцвете, и она понемногу стала брать меня с собой в театр. Первым, что я стала напевать, была Джильда — «Caro nome», и это было забавно, потому что обычно дети поют детские песенки, а не оперные арии. В детстве вы копируете своих родителей и их занятия. Доктор приносит какие-то врачебные инструменты домой, а мои родители приносили любовь к музыке и оперный репертуар, и я действительно счастлива, что росла в такой атмосфере. Моя старшая сестра училась играть на фортепиано. Мы жили с ней в одной комнате, и фортепиано стояло там же, я не могла заснуть, потому что сестра занималась по 5–6 часов в день. Это было в раннем детстве. Немного позднее мой папа, баритон, обнаружил, что у меня есть голос, и стал писать для меня песни. В пять лет я начала исполнять их со сцены. Потом стала участвовать в конкурсах с репертуаром, который писал для меня мой отец. Дети на улице иногда узнавали меня и говорили: «Вон идет Инва со своим отцом», хотя знаменитостью был он, а не я. Потом я начала учиться игре на фортепиано, мне это не очень-то нравилось, потому что сестра всё время поправляла меня, настаивала на правильной технике, на повторении одних и тех же этюдов. А для меня это было развлечение, я не собиралась быть пианисткой. Вообще у меня много приятных детских воспоминаний, потому что мне повезло иметь замечательных родителей.

 

Расскажите о музыкальном образовании в Албании.

 

В моей стране была очень серьезная система музыкального образования. Несмотря на то, что Албания была закрытой страной, музыкальное образование для детей и образование вообще было хорошим и, что очень важно, бесплатным. За всю жизнь я не заплатила за учебу ни копейки. Сейчас, к сожалению, много платных школ и часто талантливые дети не могут позволить себе учебу в них.

Я изучала сольфеджио и гармонию, училась играть на фортепиано и петь. И однажды моя мама спросила меня: «Что ты хочешь делать, когда вырастешь, кем ты хочешь стать? Ты хочешь быть поп-певицей или учиться музыке серьезно, изучать вокальные техники?». Для меня это было большой дилеммой, потому что мне нравилось выступать на сцене, петь с микрофоном и мне было трудно выбрать. Тогда мама сказала: «Хорошо, ты не можешь сейчас выбрать, потому что ты ещё очень молода. Давай начнем заниматься вокалом и посмотрим, что из этого выйдет». И так понемногу она помогла мне полюбить эту музыку, оперный репертуар и оперное пение. Она совсем не настаивала, напротив, потом уже я настояла, чтобы учиться на оперную певицу. Моя мама всегда была моим учителем по вокалу и в школе, и в консерватории, где она в то время преподавала. Представьте себе: иметь счастье петь песни своего отца и учиться пению у своей матери! Я была очень счастливым ребенком.

 

Как Вы думаете, если бы Вы захотели выбрать другую профессию, Ваши родители позволили бы Вам?

 

Да, конечно! Они совершенно не принуждали меня. Они дали мне любовь, хорошее образование, но они совершенно не заставляли меня быть оперной певицей. Сейчас я понимаю, что я очень счастлива в своей профессии. Петь и иметь международную карьеру это не только иметь возможность путешествовать, это ещё и возможность расти, развиваться, получать новые знания и навыки, новый опыт. В то время, когда я выбрала путь оперной певицы, я жила в закрытой от всего мира стране и не могла предположить, что за этим последует. Моя работа позволила мне путешествовать, петь в лучших театрах мира, работать с замечательными людьми. Потом был переезд в Париж, новый опыт, рождение детей, моя жизнь кардинально изменилась.

 

Вы были победительницей первого оперного конкурса «Опералия», который основал Пласидо Доминго…

 

Да, но мой первый оперный конкурс был в Будапеште. Только из Албании там было 20 участников, можете себе представить атмосферу, когда мы все ехали в автобусе на конкурс. Это было очень волнительно, но я подумала: «Посмотрим что будет» и выиграла третье место. Там я встретила японского продюсера, который пригласил меня на конкурс «Мадам Баттерфляй» в Барселоне, он верил, что я смогу его выиграть. Конкурс был относительно новый и каждые два года проходил в новом городе, в тот раз это была Барселона, где собралось 700 участников. Я выиграла Гран-при и начала участвовать в концертах как победитель. Я побывала в Японии, Южной Корее, Франции, Италии, получила денежный приз, подарки, перелеты бизнес-классом. Это было здорово, но мой профессиональный уровень никак не изменился от участия и победы в конкурсе. Потом был еще один конкурс в Норвегии, победа, и опять ничего не произошло. И тут я случайно узнала о конкурсе, который организовал Пласидо Доминго в Париже. Я решила, что приму в нем участие. При этом я понимала, что видимо упускаю что-то важное в карьере, потому что, несмотря на несколько выигранных конкурсов, ничего существенно не менялось. Тогда же, в Париже, я познакомилась со знаменитым импресарио выдающимся человеком Мишелем Глотцем. Он был агентом Караяна и Каллас. Когда конкурс уже прошёл, но результат еще не объявили, он пригласил меня на встречу, и я подумала, что наверно это не очень хороший знак. Но он сказал мне, что я напоминаю ему Миреллу Френи и что он хотел бы со мной работать независимо от того, выиграю я конкурс или нет. Я начала с ним работать, и с того момента моя карьера пошла в гору. Важно, чтобы у тебя был хороший агент, кто-то, кто верит в тебя, в твой талант и представляет твои интересы. Конечно, профессиональный успех зависит от многих составляющих, но очень важно встретить правильных людей в нужный момент.

Потом была победа в конкурсе «Опералия». Я пела для Доминго, и он предложил мне поехать в мировое турне вместе с ним. Он большой артист, который не придерживается иерархии, не признает авторитетов. Если ты талантлив, он дает тебе возможность петь с лучшими певцами, как это было в моем случае.

 

Нравится ли Вам дух соревнования, чувствуете ли Вы себя уверенно, соревнуясь?

 

Соревнование — это всегда непросто. Соревнуясь мы не всегда можем показать лучшее, на что способны, из-за сильного давления, которое ощущаем. Но это необходимо, потому что выход на сцену — это тоже каждый раз борьба, соревнование, где ты должен показать максимум. И участие в конкурсах готовит тебя к сцене, пусть ты не победишь, но ты научишься собирать все свои силы для выступления.

 

Недавно Вы давали мастер-классы здесь в Санкт-Петербурге. Что Вы думаете о русских молодых певцах, чему им нужно научиться?

 

Прежде всего, замечательно видеть всех этих молодых людей, которые страстно хотят петь. В России много изумительных голосов, например, недавно пришла девушка, которая имела диапазон 5 октав, трудно даже представить, как такое возможно. Но в то же время работать с певцами очень сложно, потому что певцы разные, голоса разные, технические проблемы тоже разные, каждый певец — это вселенная. Мне кажется, чтобы помочь развиваться начинающему певцу, нужно исходить из его сильных сторон и, отталкиваясь от них, можно работать и улучшать его вокал. На моих мастер-классах я прослушала много певцов и певиц с большим потенциалом, но самое главное для них — работать, работать каждый день, находить для этого силы, энергию и голос.

 

Вам нравится учить?

 

И да, и нет. Я бы хотела преподавать, но немного. Когда я учу, я и учусь в то же время. Учусь объяснять, делать так, чтобы моя вокальная техника оказалось полезна молодым артистам. Но я отдаю этому огромное количество энергии, я очень сосредоточена, я показываю, дышу с учениками, пою с ними и в конце занятия я выжата как лимон. Получается, что лучше петь самой, потому что в этом случае я пою только за себя. Если я учу, то пою «за двоих», очень много отдаю на уроках. Если я буду учить, то уже не смогу петь. Но возможно, да, однажды я буду преподавать.

 

Кто Ваши любимые партнеры?

 

Их очень много. Мне посчастливилось петь почти со всеми знаменитыми тенорами моего поколения. Я не могу выделить кого-то одного. Сейчас на ум приходят чудесные воспоминания о знаменитом баритоне Лео Нуччи, я много пела с ним Джильду в «Риголетто» в Ла Скала и Арена ди Верона и очень многому научилась у него. Это великий человек, и я счастлива, что пела с ним. Не могу назвать какого-то одного тенора, потому что пела со многими замечательными певцами и выделить кого-то значит обидеть других.

 

В одном из интервью Вы говорили, что Ваш любимый дирижер Риккардо Мути…

 

Да, совершенно верно. В первый раз я работала с ним в Ла Скала, это был «Фальстаф», постановка с участием многих знаменитых певцов. Мы встретились с ним в Желтом зале — Sala Gialla под большим портретом Тосканини. Это не было похоже на зал для репетиций, это была комната с большим столом и стульями. Каждый раз, когда Мути был недоволен, он разговаривал с Тосканини на портрете, как бы спрашивая: «Что они делают?!». Работа над спектаклем была напряженной, но я очень многому научилась тогда. Тот «Фальстаф» был потрясающим. После спектакля Мути спросил меня, готова ли я пройти прослушивание на «Травиату», я ответила: «Да, маэстро. Когда?», и он сказал: «Завтра в 10 утра». Несколько секунд я была в замешательстве и думала, сказать да или нет. На языке вертелось «нет», но я ответила «да». Я не спала всю ночь и на следующее утро была в репетиционном зале. За фортепиано сидел сам Риккардо Мути, он играл и пел за партнера. Это и было прослушивание, но не на сцене, а только между нами. Я спела ему несколько отрывков из «Травиаты» и не смогла понять по его лицу, что он думает, но он сказал: «В следующей постановке ты будешь моей Виолеттой». Я пела с ним «Травиату» в Ла Скала и очень многому научилась у него. Очень многому. Я и до этого пела «Травиату», но после работы с Мути всё изменилось в моей Виолетте.

 

Сейчас у вас в афише две очень разные роли: Лейла из «Искателей жемчуга» и Иродиада из «Саломеи». Как Вам удается исполнять две такие разные партии параллельно?

 

Мне нравятся французские оперы. Да, они разные, но мне несложно их петь. Я также стала режиссером-постановщиком «Искателей жемчуга». Это моя вторая постановка как режиссера после оперы «Паяцы». Есть много актеров, которые становятся постановщиками, но совсем мало тех, кто ставит спектакль и поет в нем. Мне хотелось это попробовать. Это был замечательный опыт — руководить людьми и видеть всю картину целиком. Когда ты только поешь, то твоя картина — это портрет, твой портрет. Но если ты постановщик и работаешь с сотнями людей, это уже не портрет. Ты должен видеть всех, отвечать за всех. Переключаться с позиции режиссера на позицию певца очень сложно. Певец поет, а потом нуждается в хорошем отдыхе и сне. А режиссер-постановщик не может спать, он всё время думает, постановка всё время у него в мыслях. И он много разговаривает, всё время разговаривает со всеми. Это большая нагрузка на связки, которая вредит голосу. То есть это две совершенно разные позиции. Но мне нравится делать что-то уникальное в своем роде, и я это сделала.

 

Ваша мама — русская, но Вы выросли в закрытой стране. Вы чувствуете какую-то связь с Россией?

 

Да, конечно, связь была во всём, что можно получить от матери. Я выросла на русской кухне, даже сегодня утром в Санкт-Петербурге я ела блины с вареньем и сметаной, потому что это вкус моего детства. Я говорила по-русски, когда была маленькой. Позже, когда я пошла в школу, политика в Албании изменилась, особенно по отношению к России. В Албании стало опасно быть русским, многие друзья моей мамы потеряли всё или даже оказались в тюрьме, и мама опасалась говорить по-русски. Уходя на работу, она оставляла нас с няней и боялась, что няня донесёт в полицию, поэтому нам с сестрой запретили говорить по-русски. Язык ушёл, и это очень грустная для меня история. Вы можете спросить, почему я не выучила язык, когда выросла. Скорее всего, потому что когда ты маленький ребенок и тебе говорят: «Не говори по-русски, нельзя, ты должна его забыть», появляется некоторое внутреннее препятствие, блокировка. У нас дома было много русских книг, меня окружало всё русское, но только за закрытыми дверьми нашего дома. Выходя, мы должны были об этом забыть. Это было особенно трудно для моей матери. Ей было 26 лет, когда она уехала из своей страны, окончив консерваторию и выйдя замуж за моего отца. Она не знала, что однажды появится стена между нашими странами и она не сможет приехать на родину. Она приехала в Россию уже бабушкой. В течение 32 лет у нее не было никаких известий от её семьи.

 

Были ли Вы раньше в России?

 

В первый раз я была в России в 1996 году, тогда я пела с оркестром «Виртуозы Москвы» под управлением Владимира Спивакова. Он пригласил меня, потому что мы оба работали с Мишелем Глотцем, о котором я рассказывала. Это был самый замечательный концерт в моей жизни. Я приехала в Москву в декабре 1996 года, было очень холодно, 14 градусов мороза, я никуда не ходила. Я должна была выступать в Московской консерватории, которая была для меня легендой, историей, о которой мне часто рассказывали родители. И когда я приехала в консерваторию, то поняла, что знаю это место, потому что слышала о нем много раз. Мои родители были на этом концерте, и когда я пела, я плакала, глядя на них, сидящих в зале.

Потом я была в Москве четыре или пять раз и всегда с концертами. Посмотреть город у меня так и не было возможности. В Санкт-Петербурге я в третий раз. Приезжала сюда со Спиваковым и выступала в Филармонии, пела с Андреа Бочелли на Дворцовой площади — это было около шести лет назад. Но и здесь у меня не было возможности посмотреть город, потому что я всегда приезжала зимой. Хотелось бы выделить время и приехать специально, чтобы посмотреть Санкт-Петербург.

 

Расскажите, пожалуйста, есть ли какие-то ограничения, режим, диеты, которых Вы придерживаетесь, чтобы беречь свой голос?

 

Всё очень индивидуально. Основное — это дисциплина. Когда мы на сцене, мы всегда должны быть в форме, поэтому основное ограничение состоит в том, что обычная жизнь не для нас. Мы всегда должны помнить о режиме, нельзя много пить, много есть, курить и так далее. Наша жизнь полностью подчинена нашей профессии. Можно потерять голос по многим причинам. Мирелла Френи, которая пела примерно до 75 лет, сказала, завершив карьеру: «Теперь я наконец-то свободна». Мы не свободны в своих действиях, потому что всё в нашей жизни посвящено работе, если, конечно, мы хотим делать ее хорошо.

 

А именно Ваши ограничения, какие они?

 

Для меня это не ограничения, это моя жизнь. Я уважаю свою профессию и те правила, которые нужно соблюдать, чтобы оставаться в ней. Я вынуждена отказываться от вечеринок или семейных праздников, если это накануне концерта или спектакля. Я не пью алкоголь, разве что немного красного вина, но не перед репетицией или выступлением, и выбираю продукты, которые подходят моему организму. Вся моя жизнь подчинена профессии.

 

В Санкт-Петербурге очень высокая влажность. Ощущаете ли Вы влияние нашей погоды на голос?

 

Да, конечно, приходится подстраиваться под погоду. Иногда слишком влажно, иногда слишком сухо, слишком жарко или ветрено. Например, сегодня влажно и ветрено, и я вынуждена остаться в отеле, даже несмотря на то, что вечером концерт, а не спектакль. И так всегда: приезжая куда-нибудь, я не имею возможности посмотреть город, страну. Всегда репетиция–концерт–гостиница.

 

И в заключение традиционный вопрос о публике в разных странах: ощущаете ли Вы какую-то разницу? В Италии зрители такие же взыскательные, как и раньше?

 

Да, конечно, разница есть. В Италии всё зависит от города, например, в Милане или Парме публика очень требовательная. В Вене благодарная публика, они всегда ждут после спектакля, несмотря на непогоду или поздний час. В Париже очень приятные зрители, в России тоже, здесь люди любят музыку, это чувствуется и это замечательно.

Комментарии:

Sbobet88

https://4sewa.com/wp-content/sweetbonanza/

Sbobet88

https://negintavakoli.com/wp-content/sbobet88/

https://bartarazkhod.ir/wp-includes/slot-bonus/

slot qris

slot bet 100

slot bet 100

slot77

joker123

sbobet

slot bet 100

sbobet

gates of gatotkaca

slot joker123

slot joker123

bonus new member

slot bet kecil

pragmatic play

slot bet 200

joker123

aresgacor

gadunslot

slot777

slot gacor

slot joker123

pragmatic play

bonus new member

https://414products.com/slot-gacor/

pragmatic

slot qris

slot777

slot777

slot777 online

slot88

pragmatic play

slot pragmatic

slot pragmatic

slot777

pragmatic

sbobet

joker123

slot gacor

slot gacor

slot bonus

slot777

sbobet

https://www.natagaml.com/wp-content/slot-bonus/

https://avalonwebdesigns.com/wp-content/slot88/

https://www.moreto.cat/wp-content/slot-bonus/

https://autotextile.com.ua/wp-content/sbobet88/

slot mahjong

slot resmi

slot88

sbobet

slot88

sbobet

slot resmi

slot thailand

slot server thailand

slot thailand

sbobet

slot server thailand

slot server thailand

slot server thailand

sbobet

Slot Server Thailand

Slot Server Thailand

Slot Server Thailand

akun pro thailand

slot server thailand

rtp slot

sbobet

rtp live hari ini

SBOBET

Slot Hongkong

slot server singapore

slot kamboja

slot777

slot88 resmi

slot gacor

slot server thailand

slot qris

slot777

slot server kamboja

SBOBET

Gates of Olympus

Baccrat Online

Slot

slot bet 200

slot resmi

spaceman

slot server thailand

rtp slot